Она вдруг потеряла способность поддерживать беседу. Узрев какого-то коллегу из редакции, она извинилась и устремилась к нему.

— Вот так чудеса! — раздался откуда-то из-за Лориной спины знакомый голос.

Она обернулась. Как всегда красивый и элегантный, перед ней стоял Беннет Ландсманн.

— Бен! — закричала Лора. Они обнялись. — Как дела?

— Сама знаешь, — усмехнулся он. — Как могут быть дела у ординатора? Он или наполовину жив, или наполовину мертв. Однако по сегодняшнему особому случаю я наполовину пьян. Но это от радости.

— И что скажешь по поводу успеха нашего общего друга?

— Мы с тобой оба знаем, что он это заслужил больше, чем кто бы то ни было, — ответил Беннет. — Лучше Барни я никого не знаю. А как тебе Эмили? Кажется, ей повезло?

— Хорошенькая, — уклончиво ответила Лора. — Мы с ней пока мало пообщались, но она мне показалась воплощенной энергией. Как думаешь, они счастливы?

— Могу только сказать, что Барни ее любит, — сказал Беннет. — И хочет на ней жениться. Но она по каким-то своим тайным причинам упорно ему отказывает. Однако Барни считает, что можно продолжать жить вместе, пока он ее не возьмет измором.

— Послушай-ка, Ландсманн, — объявила Лора, — ты не обижайся, но я не для того прилетела из Бостона, чтобы встречаться с однокашниками. Я хочу на звезд поглазеть! Где этот Джеки Робинсон?

И они отправились на поиски знаменитостей.

— Я у всех взяла автографы.

— Нет, Банни, не может быть! Какое мещанство! — упрекнул Уоррен.

— А мне показалось, они так не считают. Али мне даже написал стихи на салфетке.

После торжества Барни организовал у себя дома вечеринку с шампанским и деликатесами для узкого круга («семейной сборной», как он выразился).

— Барни, послушай-ка, — сказала Лора, уже слегка захмелев, — между нами, кто из тех, у кого ты брал интервью для книги, на тебя произвел самое сильное впечатление?

— Честно говоря, не знаю, — ответил еще более хмельной Барни. — Но я тебе скажу одну вещь. Если бы мне поставили условие: выбирай одного человека на всей земле и иди с ним ужинать… — Он выдержал паузу. — Я бы выбрал Эмили.

Все дружно захлопали.

— Так когда свадьба, Барн? — спросила Банни.

В голове у Барни уже шумело настолько, что он не сразу нашелся что ответить. Инициативу взяла в свои руки Эмили.

— Банни, ты первая узнаешь, — пообещала она с напускной веселостью.

— Нет-нет, — возмутился Барни. — Первым узнаю я!

В начале одиннадцатого Лора стала собираться.

— Терпеть не могу разбивать компанию, но мне надо успеть на последний рейс в Бостон.

Беннет тоже встал.

— По-моему, одному юному хирургу тоже пора. Лора, могу я тебя подвезти? Аэропорт мне по дороге.

— Отлично, Бен! Заодно расскажешь, кого и как резал в последнее время.

Они по очереди распрощались с присутствующими. Дойдя до Барни, Лора шепнула:

— Эмили потрясающая! Смотри не упусти!

— Не упущу, — шепнул он в ответ.

Он проводил Лору с Беннетом до дверей, а когда вернулся в гостиную, Уоррен тоже натягивал пиджак.

— Не знаю, как вы, ребята, а мне приходится на хлеб зарабатывать. Банни надо везти детей в школу, мама, по-моему, тоже устала… Так что мы вас оставляем вдвоем купаться в лучах славы.

Повернувшись к Эмили, он добавил:

— Заставь моего старшего братца как-нибудь прийти на воскресный ужин. А то он такой безответственный!

Наконец гости разошлись, и они остались одни.

— Ну, что, — спросил Барни, сияя, — как тебе мероприятие?

— Она очень красивая.

— Что?

— Почему ты мне никогда не говорил, что Лора такая красивая?

— Потому что это не так, — прямодушно ответил он. — По сравнению с тобой…

— Да перестань! В сравнении с ней я ничто. Буду с тобой откровенна, Барни. Даже разговаривать с ней мне было очень страшно.

— Но почему? Она замужем за Палмером Тэлботом. А мы с ней просто…

— Только не надо опять про вашу «платоническую» дружбу! Почему ты не хочешь признать, что вас связывает что-то особенное? Ты ведь ей послал гранки своей книги, не кому-нибудь!

— Потому что она врач. И интересуется спортом. Что мне сказать, чтобы тебя успокоить, Эм?

— Ты ничем не поможешь.

— А если я скажу: выходи за меня замуж и ты никогда больше не услышишь от меня имени Лоры Кастельяно? Я ее даже на свадьбу не позову!

— Ох, Барн, — устало простонала она, — давай не будем начинать сначала!

— Хорошо, — твердо сказал он, — лучше давай раз и навсегда выясним отношения. Почему ты не можешь стать моей женой? Что тебя останавливает?

Эмили вдруг расплакалась.

— Так я и знала! Я знала, что до этого дойдет!

— До чего, черт побери?

На сей раз он твердо решил докопаться до истины.

— Барни, я тебя знаю. Может быть, даже лучше, чем ты знаешь себя сам. Тебе нужна не просто жена. Тебе нужна семья.

— И что? Это так естественно, когда мужчина и женщина любят друг друга.

И тут она выпалила:

— Барни, я не могу иметь детей.

Наступила мертвая тишина.

— Откуда тебе это известно? — тихо спросил он.

— Когда я училась в колледже, у меня были кое-какие проблемы и я обследовалась. У меня непроходимость труб. Полная. Чтобы ты зря не спрашивал — это нельзя исправить хирургическим путем.

Барни не знал, что он сейчас должен чувствовать. Но он знал, что сказать.

Он опустился на колени рядом с креслом, где сидела Эмили, и прошептал:

— Эмили, я ведь тебя люблю. А не какого-то ребенка, которого я еще даже не знаю.

— Послушай, Барн. Я уже давно с тобой живу и знаю, что больше всего на свете ты хочешь быть отцом. — Она зарыдала в голос, так что последние слова потонули в слезах: — А я тебя им сделать не могу.

— Эм, поверь мне, — взмолился Барни, — это не имеет значения! Мы можем кого-то усыновить…

— И однажды ты меня за это возненавидишь, — сказала она, начиная злиться. — Хотя поведешь себя благородно. Ты останешься со мной и всю жизнь будешь страдать оттого, что у тебя нет своих детей.

Оба опять замолчали.

Частично Эмили была права: Барни уже страдал.

— Эм, ты меня не бросишь, правда? — умоляюще прошептал он.

— Нет, Барн, я останусь здесь, пока ты меня не выгонишь.